Природа Западного Кавказа — и живая и мертвая - редкая по насыщенности красотами и по сложности причин и связей. Рельеф горного Черноморья формировался в ходе геологически недавних прерывистых поднятий обширной складчатой области. Не раз начинали громоздиться на месте Кавказа горы, но силы размыва успевали разрушать, сглаживать неровности, и будущий Кавказ превращался в холмистую равнину с отдельными недоразрушенными кряжами. Тогда-то настало новейшее сводовое воздымание горной страны. Оно проходило пульсируя, рывками. Сколько было вздохов, рывков и периодов покоя, столько речных террас возникло в долинах.
А от старых равнин, от плоскогорий, вознесенных на большие высоты, остались лишь обрывки на гребнях более высоких хребтов.
Сличение Красной Поляны с множеством горных ландшафтов позволяет понять, что нам действительно посчастливилось: мы оказались на земле с природой самой богатой, самой сложной и насыщенной во всей нашей стране.
Горы - они вообще бесконечно красочнее равнин. Они объемнее, у них огромное третье измерение - не только ширь и даль, но и высота, глубина.
И даже среди горных ландшафтов краснополянские уверенно претендуют на первенство. Конечно, они не спорят с Памиром, с Тянь-Шанем и с Центральным Кавказом за обладание рекордными высотами; немало гор превзойдут причерноморские по грандиозности размеров, по длине ледников, по высоте водопадов... Но нет в России и не так много на всем земном шаре гор, где бы на таком коротком расстоянии умещалось столько различных этажей ландшафта от влажных субтропиков до ледяных высокогорий.
Высотная зональность — закон гор. С высотой климат становится холоднее, а до некоторого уровня и влажнее. С увлажнением до определенной высоты, несмотря на прохладу, возрастает и пышность природы. Разнородные «этажи» ландшафта можно наблюдать в любых горах, но в горном Черноморье такая зональность уникальна. Лестница высотных зон здесь, как нигде, многоступенна и контрастна. Если подниматься по этой лестнице в пределах заповедника, перед нашими глазами пройдут все ступени.

У подножий густые чащи широколиственных — каштановых, дубовых и грабовых — лесов, под пологом которых буйствуют вечнозеленые кустарники.
Над поясом лиственных куп — массивы совсем северных на вид хвойных: горные пихтарники, местами ельники и сосняки; тут уже и климат настолько суров, что хочется назвать такие леса «горной тайгой», хотя в подлеске по-прежнему сверкает глянец вечной зелени южных кустарников.
По верхней границе высокоствольные леса окаймляются полосой лиственного криволесья — это угнетенные холодом и искривленные под тяжестью снегов стволы бука, березы, рябины.
Выше лесов — царство трав. Уже криволесье прерывается полянами рослого субальпийского высокотравья, выше склоны заняты субальпийскими лугами, над которыми простираются ковры низкотравных ярко цветущих альпийских лугов.
Ближе к наиболее высоким гребням сплошной покров трав сменяется разреженными пятнами карликовых растений, напоминающих обитателей тундры. Они примыкают к самым ледникам и снегам, среди которых выступают только голые скалы. Здесь единственные представители мира флоры — лишайники, липнущие к поверхности камней словно накипь.

Такова многоэтажность природы заповедника, не нарисованная на учебном плакате, а видная прямо на склонах гор с каждой вершины.
Иногда эта картина бывает особенно наглядна — ведь c высотой сменяются не только ландшафтные зоны, но и... сезоны! Чем выше в горы, тем позже наступает весна, тем короче лето, раньше приходит осень и дольше длится зима. Как отчетливо сезонные различия в красках «этажей» заповедной природы выявляются осенью! Внизу — ярко-зеленый полог, он и в сентябре расцвечен всей палитрой летних красок.
Дубы, каштаны, грабы еще по-июньски зелены. Но выше их выделилась полоса побуревшего букового леса. В этой высотной зоне уже началась осень.
А насколько заметнее и четче проступила над желтизной буков лента черно-зеленых готических крон пихт!
В «горной тайге», конечно, тоже наступила осень, но вечная зелень хвои не подвластна дыханию холода. Еще более отличается зелень хвойных от буро-серой окраски вышележащего криволесья: оно уже пережило свою осень, успело сбросить увядшую листву и оголило серые ветви. Выше, в безлесном высокотравье, господствуют рыжевато-серые тона пожухших трав.
А еще выше — ничем не омраченная белизна свежевыпавшего снега; пока внизу шли осенние дожди, он успел покрыть луговые склоны и обозначил уровень, где начинает вступать в свои права зима.

Одновременное сосуществование разных сезонов можно наблюдать и на небольшом участке, как бы в миниатюре, когда на большей части горных лугов уже разлилось ликующее лето, а у окраин недотаявших снежников и прямо сквозь снег еще только-только проклевываются первые почки и нежные весенние подснежники пробуют силы.
Весна продолжает удерживать свои позиции между поднимающимся в горы летом и отступающей все выше к гребням зимой.

Соседствуют в природе заповедника не только сезоны, но и следы разных эпох. Под пологом современных лесов горного Черноморья сохранились редкостные растения древних эпох — реликты. Они обживали эту землю еще миллионы лет назад и сумели уцелеть здесь под защитой хребтов Большого Кавказа, как в убежище, даже в периоды былых оледенений. До того, как эти похолодания обеднили здешнюю природу, тут были истинные субтропики. Вечная зелень подлеска — свидетель этого, она — арьергард отступивших субтропиков.
Вечнозеленые кустарники укрылись от холодов под лесным пологом, прильнули к приземному теплу, ютясь меж колоннами высокоствольных гигантов, и таким образом выжили, уцелели. Эти растения-памятники — наследники древней, еще дочетвертичной флоры, которую принято называть горноколхидской. Соседняя Колхидская впадина, где и теперь сохранились влажносубтропические условия, и примыкающие к ней горные склоны были в ледниковые времена главным убежищем доледниковой флоры. Особенно пышна древняя флора на хорошо увлажненных нижних частях склонов. Именно ее реликты с крупными блестящими листьями придают неповторимо своеобразный праздничный облик подлеску заповедных лесов, а с ними и всему ландшафту. Подлинное царство горноколхидской растительности — южные, причерноморские склоны.

Но как же случилось, что и на северную покатость Кавказского перешейка проникли многие «колхидцы»? Если бы главный водораздел Большого Кавказа нигде не спускался ниже 2 тысяч метров, хребты послужили бы глухим барьером, изолирующим южную флору от северных склонов. Но в западной части заповедника, между массивами Фишта и Чугуша, поднимающими свои гребни на высоту порядка 3 километров, горы понижаются, и главный водораздел Кавказа спускается ниже границы леса — почти до полутора тысяч метров над уровнем моря.
Вечнозеленые растения можно встретить здесь на самом водоразделе. Именно в этом месте, называемом у ботаников «колхидскими воротами», южные реликты перевалили через хребет да и теперь проникают на север.
Но вот что интересно: казалось бы, обитая на северном склоне, они могли завоевать его вплоть до подножий. Однако нет, ниже 500— 700 метров над уровнем моря многие «южане» не спускаются. Неужели им там не тепло? Оказывается, не всегда. Зимой к подножиям Северного Кавказа регулярно проникает холодный арктический воздух, толщей, простирающейся в высоту как раз до полукилометра. Он бывает холоднее воздуха гор и, как бы подтекая, подклиниваясь под него, обволакивает именно подножья.

Среднегорная высотная зона — это не только тепло, «подвешенное» над вторжениями холода. Это еще и более высокая влажность. Здесь выпадают особенно обильные затяжные и проливные дожди. Пояс максимальных осадков поднят на Западном Кавказе выше одного-полутора километров над морем, поэтому так часто склоны бывают накрыты густыми облаками.
Непроницаемые туманы тут подолгу укутывают горы, мешая любоваться их красотой.  Но именно из этих облачных толщ наверху моросит дождь, а ночью и утром образуются росы, ландшафт насыщается той самой влагой, которая и делает природу заповедных гор столь пышной и богатой.
Ощущаешь, что и мощный источник влаги — Черное море — совсем рядом.
Краснополянские горы подступают к теплому морю — они напоены его влагой и поэтому трижды обильны. Южная покатость Кавказа ограждена здесь от лютых ветров Севера. Так было и в давние времена великих оледенений: здесь под защитой уже тогда существовавших хребтов выживала, почти не скудея, роскошная древняя флора. Ушли с гор ледники, и она расселилась, насколько могла, по подножиям и нижним склонам гор, всюду, где ей хватало тепла и влаги. Поэтому здесь так могучи леса, так буен и вечно зелен колхидский подлесок, так сочно и пышно высокотравье.

Текст составлен по материалам книги Юрия Константиновича Ефремова «Тропами горного Черноморья» (1963 г.) и фотоальбома его же авторства «По Кавказскому заповеднику» (1984 г.).